Фотоохота 16/01/2019

Морозное январское утро. Настроение сродни ласковому утреннему солнышку, в душе благодать, а в голове крутятся Пушкинские строки: "Мороз и солнце, день чудесный..." В начале пути не очень-то и хотелось пить, однако, я не смог отказать себе в удовольствии, сесть в мягкий сугроб, налить кружку кипятка из термоса, и, полюбоваться сверканием снежных бриллиантов в лучах восходящего солнца

насладиться ажурным плетением березовых ветвей, покрытых кристаллами инея.

Чу, слышу громкий, в морозном воздухе, свист рябчика. Быстренько складываю термосок в рюкзак, достаю пищики, перебираюсь поближе к березкам подальше от сосен. Сажусь в снег, притворяюсь большим сугробом, начинаю свистеть. Вскоре прилетели рябчик с рябушкой, и, начали с жадностью поедать почки, изредка отвечая мне, а больше пересвистываясь друг с другом.

Вдоволь насвистевшись, сделав пару сотен мегабайт снимков, отсидев себе ногу, и, подморозив пальцы правой руки, улучшил момент, когда рябчики отлетели подальше, стал тихонько выбираться из березняка, стараясь не напугать птиц. При выходе на грунтовую дорогу, Духи Леса преподнесли мне небольшой сюрприз - две свежие рябчиковые лунки.

Далее, в процессе прогулки, встретил двух мигрирующих самцов. Причем совершенно разных по поведению. Один сразу обозначил себя, и, вылетел на открытое пространство, в поисках соперника. А другого не смог выманить из соснового леса ни свистом рябчика, ни приглашениями к знакомству голосом рябушки.

Во время очередного "чаепития" на березовом пне, ко мне подлетели две синички-гаички. Я потянулся за фотоаппаратом и своим движением вызвал настоящую панику у этих мелких птах. Сразу подумалось, а как бы напугался я, если бы рядом вдруг начал шевелиться снежный холм?

Уже на пике "прогулочной петли", когда нужно было поворачивать назад, через просеку перескочили три косули. Самец, крупная самка и сеголеток.

Что ж, сил у меня еще достаточно, времени тоже... Не вижу причин, чтобы отказать себе в удовольствии поиграть "в индейцев". Начал тропить крохотное стадо. Первый раз заметил их примерно в 100-110 метрах. Осторожно, прикрываясь стволами сосен, начал подкрадываться, надолго замирая, когда кто-то из животных поворачивался в мою сторону. Удалось подойти примерно на 80 метров, прежде чем косули дружно дали стрекача.

Второй раз, они спрятались от меня среди густой поросли молодых и пушистых сосенок. Я их не видел. Животные заметили меня первыми, и, их "зеркала" замелькали между деревьев примерно в 60 метрах.

В этот раз они убежали много дальше. Видимо сообразили, что я их преследую. Лай самца услышал из березовой низины примерно в 200 метрах. Косули ушли в ту же сторону, в которую нужно было идти и мне. Если возвращаться к машине по просеке, то примерно через три километра мне нужно было бы свернуть направо, пройти 600м через лес, выйти на грунтовую дорогу и по ней останется чуть меньше километра до конца маршрута. Косули ушли в лес слева от просеки. Была немалая вероятность, что они через какое-то расстояние уйдут в лес справа от просеки. Поэтому я решил прекратить тропление, а пойти к машине намеченным маршрутом, и если вдруг наткнусь на свежие следы трех косуль, пересекающих просеку, то буду тропить дальше.

Примерно через тридцать минут пути правое колено пронзила острая боль. Артроз, будь он неладен. А еще через пару-тройку минут услышал слева в лесу три выстрела. Два почти дуплетом и третий с небольшой задержкой. Сердце ёкнуло. "Это ты виноват! - с печальным укором прошептали Духи Леса, - ты их выгнал на верную смерть..."

После секундного замешательства, повернул направо, и похромал прочь, подальше от того места, откуда слышал выстрелы. Странно, но почти за три километра пути я не увидел и не услышал ни одной лесной пичужки, ни одного писка, свиста, чириканья или перестука дятла. Лишь только деревья с презрительным осуждением скрипели вслед: "Виновен..."